Замки Луары — Замки Франции

Замки Луары


Почему на этом прямоугольном отрезке, двести на сто километров, вдоль реки и её притоков сосредоточено так много загородных замков? Может быть причина в том, что над мирной Долиной Луары всегда безоблачное ясное небо? Или просто потому, что это географический центр, сердце прекрасной Франции? Или, может быть, потому, что река была далеко от границ и, следовательно, безопасна... или потому, что Столетняя война (1337-1453 годы) закончилась именно на этих берегах, огласившихся первыми криками новорождённой Франции?

Безусловно, всё это в какой-то степени сыграло свою роль, но основная причина заключалась в том, что по возвращении из итальянских походов, начавшихся в 1494 году, у Валуа родилась новая концепция королевского двора и резиденции.

Их замки, бывшие до этой поры суровыми крепостями, перестали служить оборонительным целям, после того как мир в стране, казалось, установился, а появление артиллерии сделало даже самые неприступные стены хрупкими, словно яичная скорлупа.

Карл VIII, Людовик XII и Франциск I прониклись итальянской гуманистической идеей, которая утверждала, что отныне могущество страны будет определяться не силой оружия, а культурой, изяществом, богатством, а также образом повседневной жизни, окружённой роскошью.

Людовик XII пригласил из Италии Франческо Лаурану и Никколо Спинелли и покинул Луврский дворец, обосновавшись в Плесси-ле-Туре.

Это положило начало распространению итальянской культуры во Франции.

Стены старинных крепостей вновь увидели свет, но в дальнейшем от них сохранятся только отдельные характерные элементы, например машикули (навесные бойницы), которым впоследствии будет отведена роль архитектурного декора (Амбуаз, Шомон, Шенонсо, Азей-ле-Ридо, Шамбор). Оконные проёмы начинают украшаться лепниной и фризами, а на кровлях громоздятся высокие каминные трубы.

Садово-парковое искусство развивается одновременно с искусством жить: фонтаны, водомёты, подстриженные кустарники, цветущие партеры делают менее суровым внешний облик средневековых замков. Среди художников, прибывших во Францию вместе с Карлом VIII, был и некий Фра Пачелло ди Маркольяно, служивший ранее при дворе неаполитанского короля и ставший настоящим режиссёром пространства. Он сумел привить во Франции вкус к строгим геометрическим формам сицилийских фруктовых садов. Ему была поручена планировка садов Блуа и Амбуаза, в которых он воплотил свою концепцию рационального использования пространства, ставшую впоследствии отличительной чертой французских садов.

Карл VIII жил в Неаполе, в Поджореале, в элегантном особняке, созданном для празднеств и увеселений. По возвращении во Францию он распорядился переделать укреплённый замок Амбуаз во дворец с анфиладой залов, галереями, террасами и садами.

Шарль д’Амбуаз, которого Людовик XII отправил наместником в Милан, был до такой степени поражён пышностью и великолепием резиденции Висконти, что, вернувшись во Францию, решил переделать свой Мейанский замок.

Именно в это время Долина Луары становится ярким очагом расцвета искусства. Новый стиль, принятый во дворе, стал быстро распространяться на резиденции вельмож.

Двор состоял из знати, крупных землевладельцев, богатых буржуа и банкиров, которые могли себе позволить безотказно одалживать деньги французским королям. Таковыми были Вертело из Азей-ле-Ридо, Боне из Шенонсо и, конечно, Жак Кёр, корабли которого возвращались с Востока гружённые шёлком, хлопком, пряностями и другими экзотическими вещами, воспоминание о которых увековечено в прекрасных витражах Буржа.

Бернар Сальвьяти был также близок ко двору. Знаменитый итальянский банкир, предоставлявший огромные ссуды сильным мира сего, был отцом Кассандры, очаровательной молодой женщины, воспетой Ронсаром в его поэмах.

Установившийся в стране мир и отсутствие напряжённости на границах дали возможность королям Франции проводить политику, способствующую укреплению могущества и престижа их власти, что нашло своё наиболее яркое выражение в каменном кружеве замка Шамбор, который вызывал восхищение всей Европы до тех пор, пока не был построен Версаль. Даже венецианский посол, привыкший к роскоши Светлейшей Республики, был потрясён увиденным.

Дворяне, испытывавшие пристрастие к образу жизни, принятому во дворе, начали обзаводиться своими замками. Так, по распоряжению графов д’Амбуаз, был воздвигнут замок Шомон; Гюро возводят замок Шеверни.

Новый стиль подчинил себе и города, оставив долговременный отпечаток в их исторических центрах. Тур, Блуа, Анжер и Орлеан стали настоящими памятниками резного камня.

День 29 мая 1418 года, когда дофин (будущий Карл VII), спасаясь от преследования бургиньонов, укрылся в Бурже, считается началом пребывания королевских особ в Долине Луары. Впоследствии, когда опасность миновала, его преемники, однако, не захотели вернуться в Париж. Напротив, они превратили берега Луары в свою излюбленную резиденцию.

Таким образом, эта река в течение 170 лет была свидетельницей самых блестящих страниц в истории Франции.

Луара была важнейшим водным путём, который бороздили суда и парусники. Это был естественный выход к морю — в Нанте, и дорога, по которой во Францию текли шелка, пряности, драгоценные камни, жемчуг, произведения искусства и военные трофеи.

Возвращаясь из Италии, Карл VIII использовал воды Луары, чтобы перевезти на итальянском судне военную добычу — 130 гобеленов, 39 драпировок из кожи Кордовы, бархат, дамасские ткани, рукописные книги, картины и скульптуру.

Но король привёз во Францию также художников, ремесленников, краснодеревщиков, органных мастеров и декораторов, изготовителя инкубаторов и даже специалиста по разведению попугаев.

Франциск I привлёк к своему двору уже немолодого Леонардо да Винчи (у которого он купил «Джоконду» за 4000 дукатов), доверив ему проект постройки канала в Амбуазе. Специально для него был оборудован замок в Кло-Люсе, где он жил в обществе короля и знаменитостей, привлечённых славой великого художника.

Помимо гидрографических работ, Леонардо да Винчи занимался изобретением механических устройств, приводивших в ужас придворных дам, и устраивал грандиозные спектакли с иллюминациями и фейерверками во время королевской охоты в Амбуазе и Шамборе.

Эти охотничьи забавы были тогда в большой моде, в них принимали участие послы, высокие сановники и даже монархи, в числе которых был и Карл V, король Испании и Фландрии, который во время своего визита в Шамбор в 1539 году назвал замок «наивысшим выражением человеческого духа».

Празднества, которые были устроены по этому поводу, отличались блеском и великолепием. Можно легко вообразить суету слуг, длинную вереницу обозов, заполненных товарами и продуктами, рыбой и устрицами с Атлантического побережья, дичью и птицей, фруктами, бочками вина...

Представим также накрытые столы, уставленные драгоценной посудой, потрескивание дров в каминах. Эта феерия происходила в залах, украшенных гобеленами, благоухающих ароматами, оживлённых звучанием виол и лютен. Пажи держали в руках факелы, отбрасывавшие яркий свет на лица и богатые украшения дам...

А вот приближается кортеж с королём и королевой, юными принцами и принцессами дружественных правящих домов; вот дофин, будущий Генрих II, и его молодая жена Екатерина Медичи, которая, став королевой, ещё ревностнее стала вводить итальянскую моду на роскошь.

Пристрастие к празднествам, балам и турнирам достигает кульминационной точки в жизни двора. Это также своего рода способ скрывать многочисленные интриги, приводившие к разводам супругов, неудачным замужествам, скандальным, а подчас и трагическим историям с куртизанками, убийствами и тайной борьбой за власть. И всё это происходило на фоне сказочных замков, которые становились всё более прекрасными. Каждая королевская, дворянская или буржуазная резиденция таит свою собственную историю, которую мы постараемся раскрыть, а также рассказать вам о тех событиях, которые происходили в тени этих замков: убийство герцога де Гиза, ревность и коварство Екатерины Медичи, могущество фаворитки Генриха II — Дианы де Пуатье, которой он подарил замок Шенонсо, менее парадный, но более комфортабельный, чем остальные.

После смерти короля Диана де Пуатье вынуждена была уступить замок королеве, которая особенно любила это место.

Екатерина Медичи обосновалась там со своим «летучим эскадроном» из красивых молодых дам, принадлежавших к знатным фамилиям, которые своим присутствием и любезным обращением украшали празднества, устраиваемые в честь высоких гостей.

Эти празднества вскоре перестают быть парадными церемониалами с неукоснительным соблюдением королевского этикета и постепенно становятся увеселительными развлечениями к большой радости всех, принимавших в них участие.

Новеллист Брантом нам поведает о том, как охотно эти знатные дамы из «летучего эскадрона» превращались в нимф, застигнутые в рощицах или в благосклонной темноте ракушечных гротов.

Возрождение, которое пережила Франция, было далеко от тех истоков, которые дали толчок его развитию в Италии.

При Екатерине Медичи Возрождение достигает своего апогея и начинает угасать при трёх её сыновьях, которые последовательно сменяют друг друга на троне Франции — Франциске II, Карле IX и особенно при Генрихе III, которого его современники упрекали за непостоянство, расточительность и фривольный нрав.

Затем наступили годы религиозных войн, ночь Св. Варфоломея (24 августа 1572 года), чума, которая несколько раз показывала своё страшное лицо (1583, 1584 и 1586 годы). В 1607 году население Тура почти полностью вымерло; к этим бедствиям добавились неурожаи и голод.

Богатство знати и буржуазии быстро проматывается при дворе. Долина всё более скудеет. Угасает некогда процветавшее производство шёлка, чахнет сельское хозяйство. Упадок Долины Луары совпадает по времени с закатом династии Валуа.

Королевские выезды становятся всё более редкими, прекращаются празднества и развлечения в резиденциях, созданных специально для этих целей. Короли начинают отдавать предпочтение более обширным, монументальным дворцам.

Так стала восходить звезда Фонтенбло. Замки Луары сходят со сцены.

Сегодня эти немые свидетели славных страниц истории Франции не могут не вызвать нашего искреннего восхищения.

© 2011 DiscoverTheWorld@yandex.ru